Багруша

Голландец не смог переплыть Амударью

Подробности

Создано 26.03.2017 21:13

Автор: Владимир Багров

Просмотров: 2317

История, о которой пойдет речь, произошла в городе Чарджоу (Туркмения) в середине июля 1992 года. 

 

 

 

 

 

 

К этому времени редакция областной газеты как раз переехала из одноэтажного здания царской постройки, определенного под снос, в старое помещение обкома партии.

Обкомовцы же получили шикарное многоэтажное здание в районе новостроек. Учитывая несусветную июльскую жару, график работы корреспондентов был относительно свободный. Главное, что от нас требовалось, вовремя сдать материал редактору. А где и когда он готовился, оставалось на совести автора. Правда, в случае ЧП, журналистам надлежало оставаться в телефонной доступности, что мы и делали.

Утренний звонок раздался некстати.

Чем ты сегодня занимаешься? — спрашивали в лоб сквозь шуршание и хрипение на линии.

– Готовлюсь работать, – уклончиво ответил я, вдыхая аромат свежемолотого кофе, струившийся из кухни.

– Появилось интересное дело, – отодвигая кофейный аромат, донеслось из трубки.

– Какое еще? – тянул я время, пытаясь вернуть божественный запах.

– У нас в редакции сейчас находится физик из ФРГ. И мы решили, что лучше всего с ним поговорить тебе. По крайней мере, физика тебе ближе, чем кому-нибудь из нас. («Ближе» – означало, что я два года учил эту науку в политехническом институте и шесть лет преподавал в школе).

Кофе затих, а трубка продолжала пульсировать короткими гудками. Подготовленный для работы стол сочувственно «смотрел» на меня.

Ну, уж нет. Кофе я, наверняка, выпью. Физика из ФРГ, вряд ли, им сейчас угощают. Глотая крепкий напиток, я лихорадочно перебирал в памяти немцев, с которыми доводилось встречаться в период работы на строительстве Чарджоуского НПЗ, пытаясь набросать некий общий образ среднестатистического представителя нации. Выходило не густо: рост и телосложение – средние, волосы – от белокурых до рыжих, глаза – от серых до голубых.

Конечно, же, он будет часто улыбаться, думал я. Соглашаясь, энергично кивать головой, говоря: «Я, я!». Ввернет при случае поговорку: «Будущее за теми, кто рано встает». Что же касается темы предстоящего разговора, то тут, разве что, на кофейной гуще оставалось гадать. Но времени на это практически не было. Его уже минут 10 как не было. Были физик из ФРГ и мое руководство, угощающее  иностранца  зеленым чаем и разнокалиберными конфетами, которые удалось «стрельнуть» в отделах.

Я улыбнулся, представив эту картину, и подумал: «Ничего, ничего. Не мне одному сегодня отдуваться».

Физик оказался небольшого роста. Тридцати четырех лет. Черноволосый и черноглазый. С короткими, как у Чарли Чаплина, усиками. На нем были потрепанные зауженные шорты. Мне поначалу показалось, что они у него сшиты из старых джинсов, после того, как те протерлись на коленках.

Белая в полоску рубашка с короткими рукавами и плетенки на босу ногу дополняли остальное. Когда я вошел, он стоял посредине кабинета и жестикулировал.

– А вот наш корреспондент, – обрадовалось руководство, обращаясь к «немцу», – Он будет с вами работать.

И не дожидаясь, пока переводчица переведет, начальство скороговоркой предупредило: «В общем, он физик, но не из ФРГ, а из Голландии! Он переплывает реки. Это даже к лучшему».

Потом уже громко для всех: «Знакомьтесь, это – Рул Хенрик. А это его переводчица – Алина».

Продолжился прерванный разговор, и голландца, как эстафетную палочку, ловко передали мне.

Рул достал контурную карту земных полушарий, которой обычно пользовались на уроках географии школьники бывшего Советского Союза и положил на стол. Синими змейками на ней вились крупнейшие реки мира. Почти на каждой стояла точка, сделанная красным карандашом.

Издали полушария напоминали мишени, по которым кто-то стрелял из пистолета, заправленного красной краской. «Стрельба» велась беспорядочно, потому что в одних местах точки располагались ближе к устьям рек, в других – ближе к истокам. Это первое, что бросалось в глаза. И я спросил об этом Рула.

Оказалось, что для него ширина русла не имеет существенного значения. Главное, чтобы протяженность реки была не менее 2000 км. Преодолевая Амазонку, он проплыл, например, 11 км, подкрепляясь в пути. А вот Желтую реку (Хуанхэ) в Китае в отдельных местах приходилось переходить пешком. В «коллекции» Рула было 70 рек: Амур и Енисей, Обь и Волга, Миссисипи и Нил, Конго и Дунай...

С Дуная все и началось. Однажды, прогуливаясь с другом по набережной в Будапеште, Рул увидел на противоположном берегу красивое здание. Друзья хотели подойти к нему, но ближайший мост был очень далеко. Недолго думая, молодые люди переплыли реку и продолжили экскурсию.

Когда Рул вернулся в Голландию, кто-то предложил ему всерьез заняться покорением рек, и вот уже восемь лет он путешествует по свету, переплывая реки.

– У вас есть спонсоры? – спросил я Рула. – Ведь путешествия требуют определенных затрат.

– Был один. Но вскоре я отказался от его помощи. К тому же она была незначительной. Обычно я работаю год-два в какой-нибудь фирме. Собираю достаточную сумму и отправляюсь в очередную страну.

– Вы ученый?

– Нет, инженер-геофизик.

– Хорошо, черт возьми, – подумал я, – платят геофизикам в Голландии...

– Пейте чай, – стали нас угощать в отделе тем, чем я и предполагал.

– Вы плаваете со страховкой? – спешил я расставить все точки над «i».

– Когда как. Мне все равно, лишь бы были снимки и публикация в газете о заплыве. Это явится доказательством, когда я представлю материалы для регистрации в «Книге рекордов Гиннесса». – Рул извлек из дипломата большущий альбом в толстых зеленых корочках и начал «иллюстрировать» свою «эпопею».

Каждый лист документа являлся ксерокопией газеты, возвещающей об очередном покорении. Индийские, китайские, турецкие, арабские журналисты и фотокорреспонденты сообщали об отважном голландце.

Сегодня он собирался переплыть реку моего детства Амударью, и я должен был сопровождать его в этом опасном путешествии. Впрочем, если он переплывал Нил...

– Рул, как вы переплывали Нил? Там ведь крокодилы.

– На крокодилов идет большая охота, так что в Ниле их осталось не так уж много. Лучше спросите, как я переплывал Амазонку.

– Вы имеете в виду пираний?

– Да.

– Ну, и как вы отважились?

– На Амазонке шутят: «Пираньи подстерегают не в воде, а на суше». Догадываетесь, почему?

– Люди опаснее рыб!?

– Женщины, – смеется Рул.

– Самая трудная ваша победа, Рул?...

– Пожалуй, Замбези. Вот там действительно есть крокодилы. Но они не любят места вблизи водопадов. Я переплывал ее за водопадом Виктория. – Рул находит соответствующую ксерокопию, где он отважно бросается в Пучину. – Там такие воронки, – говорит он, делая вращательные движения рукой, – что дух захватывает. Меня несколько раз засасывало под воду, но я выбирался.

— На Амударье тоже встречаются воронки, предостерегаю его.

– Мы сегодня поплывем? – спрашивает он.

– Вы что, хотите сегодня? – удивляюсь я.

– Можно хоть сейчас, – поднялся Рул, прихватывая дипломат, – у меня все с собой. – Нам потребуется моторная лодка, с которой вы сфотографируете меня плывущим на фоне железнодорожного моста...

После слов о знаменитом Чарджоуском мосте я сразу осознал организационные сложности задуманного голландцем мероприятия. Моторных лодок и спасателей для сопровождения Рула во время заплыва у редакции не было. Но это полбеды. Надо было еще получить разрешение на съемку стратегического объекта ради какого-то иностранца. Пока я лихорадочно перебирал в голове возникшие проблемы, к ним добавилась еще одна, в корне меняющая все планы голландца.

– Если вы устройте это сегодня, то Рул останется ждать публикацию в газете, а я вылечу в Москву, – обрадовалась переводчица.

– А как же Рул? – удивились мы.

– У нас с ним это оговорено. Если вы нам поможете с билетами на самолет, то никаких проблем не будет. Правда, с билетами может быть загвоздка. У нас виза до Ташкента, а к вам мы доехали поездом. Из Ташкента в Чарджев визу не дали. В Москве тоже не получилось. Сказали, что нам отметят на месте. Так что даже не знаю, как нам продадут билеты на Москву...

Попытка помочь Рулу и Алине с билетами выявляла все больше и больше нюансов, вовлекая в событие все новых и новых людей. И, конечно, же, давала пищу для размышлений, которые, не будь этой случайной встречи, вряд ли, когда-нибудь имели место.

Выяснилось самое неприятное для прибывших, хотя это они могли предвидеть заранее. Нахождение без визы на территории Туркменистана являлось нарушением действующего законодательства. Поэтому дальнейшие действия Рула, после того, как компетентным органам стало известно о его местонахождении, должны были быть направлены на то, чтобы покинуть территорию нашего города и государства.

Конечно, о заплыве не могло быть и речи. Надо отдать должное, что до последнего момента оставалась надежда, что вопрос может решиться положительно. Но этого не произошло. Возобладала официальная линия.

Полностью разделяя ее, я не могу отделаться от чувства сожаления, что отважный голландец, этот чудаковатый и общительный человек, не добавит в свой альбом страницу «Чарджевской правды» с описанием его заплыва по Амударье. А мой родной город не попадет по этой причине в «Книгу рекордов Гиннесса». И репортаж завершится не так, как хотелось и не с тем заголовком, о котором мечтал Рул. (Он просил, чтобы в заглавии было указано название реки)

На то, что Рул вернется на родину, чтобы получить визу для осуществления своей мечты, не стоило надеяться. Это накладно даже для геофизика из Голландии. Тем более что контракт с фирмой у него закончился год назад. Он сейчас безработный.

Рул спешит: ему осталось всего-то семь рек, 6 июля – Сырдарья вблизи Ташкента, 10 июля должна была быть Амударья. Не получилось.

Надо было видеть его обескураженное лицо, когда ему предложили возвращаться в Ташкент или в Москву, чтобы оформить визу. Он бредил Амударьей, а надо было уезжать. Немедленно.

– Рул, есть выход, – сказал я ему, прощаясь на вокзале.

– Какой? – безучастно спросил он.

– Ты едешь в Нукус. Там тоже течет Амударья. Но там территория Узбекистана. У тебя же есть ташкентская виза? Можно созвониться и все уладить.

Рул хлопал глазами, не понимая.

– Переведи ему еще раз, – попросил я Алину.

Рул ожил.

– Амударья! – загорелся он. – Нукус. Где это?

Я пояснил. Он снова помрачнел.

– Там много рукавов, а мне надо чистое русло и характерное инженерное сооружение или достопримечательность.

– Есть и чистое. – Успокоил я.

– Откуда ты можешь знать? Я же всю вашу реку изучил по картам.

– А я видел ее с вертолета, – заверил я, вспомнив, как летал прошлым летом с археологами смотреть караван-сарай вблизи Дарганаты.

– Ты летел высоко и мог не заметить рельефа.

– Я летел низко, Рул. 500 – 600 м от воды.

В глазах у него блеснула надежда.

– Всего доброго, – сказал я, прощаясь.

– Подожди, – остановил Рул.

Он достал из дипломата красочную брошюру о городе Чарджеве и протянул мне.

– Возьми на память.

– Оставь себе, – возразил я. – Тоже на память.

– Она мне больше не понадобится, – отрезал Рул.

С этими словами он раскрыл брошюру и что-то написал по-английски на титульном листе. Лина хотела перевести, но я ее остановил.

«Моему другу Владимиру», – было понятно и без перевода. Автограф Рула пришелся на герб Чарджева, там, где над Амударьей зависли пролеты Чарджоуского моста.

Дату Рул не поставил. Я думаю, что он это сделал не случайно.

 

На снимках:

– здание редакции обласной газеты в Чарджоу ночью;

– Рул Хенрик;

– река Амударья;

– железнодорожный мост, построенный во времена Российской империи;

– скан фрагмента статьи о Руле Хенрике в областной газете.